Иногда мне кажется, что у меня больше нет Родины – того Города, который мой. Москва так и не смогла стать им, да и не смогла бы, потому что мы разные (я всегда буду любить ее старину, ее церкви и бульвары, пруды и старинные особнячки, но родной она мне не станет); а Кемь перестала быть им, потому что я так редко здесь бываю, потому что я приезжаю и вижу новые дома и магазины, незнакомые, далекие лица, все, кого я знала, повзрослели и обзавелись семьями, устроились на работу и погрязли в заботах, а я так и не изменилась – мне все еще 15 лет и я живу в постоянном ожидании чуда.
В более оптимистичном и благодушном настроении я говорю, что у меня теперь две Родины, два дома, которые навеки связаны с моей судьбой – и ни один из них я не смогу предать и забыть, и так и буду метаться между ними, или же найду что-то третье, что-то, чего я еще не знаю и даже не могу себе нафантазировать.
Но во всем этом вечном и непрерывном метании есть два момента. Вечерняя, вся в фонарях, привокзальная Москва, мокрые или заснежено-морозные перроны, убегающая куда-то вдаль Останкинская башня, водная гладь между Левобережной и Химками и две параллели бесконечных рельсов. И нечто сумбурно-родное после Петрозаводска: Медгора, Сегежа, Беломорск… И, наконец, тот последний час, который высчитан и выверен: Шуерецкая – полчаса, Мягрека – 15 минут, поезд замедляет ход – Река, Переезд, Больница, поезд останавливается, но я не замечаю, что буквально приклеилась к грязному оконному стеклу… И – встреча взглядов, все остальное – поцелуи, объятия – не важны, да и следующие два дня, две недели, месяц – тоже не важны. Важно лишь то чувство – чувство вновь обретенной и такой родной Родины. Тревожное и волнительное чувство вселенского покоя и вселенской радости. Ощущение давно забытой гармонии и уюта. И пусть это длится всего мгновение – ради этого стоит жить, и жизнь ничего бы не стоила, если бы в ней не было этих мгновений.
Потом ожидания не оправдываются, от родных устаешь и даже боишься или ленишься прогуляться по Городу детства, а через какое-то время – возвращение в столицу… Но все это потоми неважно. Ведь сейчас Я ДОМА…
(5/6.07.2011год)
В более оптимистичном и благодушном настроении я говорю, что у меня теперь две Родины, два дома, которые навеки связаны с моей судьбой – и ни один из них я не смогу предать и забыть, и так и буду метаться между ними, или же найду что-то третье, что-то, чего я еще не знаю и даже не могу себе нафантазировать.
Но во всем этом вечном и непрерывном метании есть два момента. Вечерняя, вся в фонарях, привокзальная Москва, мокрые или заснежено-морозные перроны, убегающая куда-то вдаль Останкинская башня, водная гладь между Левобережной и Химками и две параллели бесконечных рельсов. И нечто сумбурно-родное после Петрозаводска: Медгора, Сегежа, Беломорск… И, наконец, тот последний час, который высчитан и выверен: Шуерецкая – полчаса, Мягрека – 15 минут, поезд замедляет ход – Река, Переезд, Больница, поезд останавливается, но я не замечаю, что буквально приклеилась к грязному оконному стеклу… И – встреча взглядов, все остальное – поцелуи, объятия – не важны, да и следующие два дня, две недели, месяц – тоже не важны. Важно лишь то чувство – чувство вновь обретенной и такой родной Родины. Тревожное и волнительное чувство вселенского покоя и вселенской радости. Ощущение давно забытой гармонии и уюта. И пусть это длится всего мгновение – ради этого стоит жить, и жизнь ничего бы не стоила, если бы в ней не было этих мгновений.
Потом ожидания не оправдываются, от родных устаешь и даже боишься или ленишься прогуляться по Городу детства, а через какое-то время – возвращение в столицу… Но все это потоми неважно. Ведь сейчас Я ДОМА…
(5/6.07.2011год)